Эш (05:06:12 4/05/2008)
а чего у меня в статусе сейчас?

Эргри (05:06:31 4/05/2008)
а ничего

Эш (05:07:08 4/05/2008)
а так, есть текст какой-нить?

Эргри (05:07:36 4/05/2008)
есть спящий смайл без текста

Эш (05:07:57 4/05/2008)
это не смайл, это иконка называется :Ь

Эш (05:08:00 4/05/2008)
плохо, что нет

Эргри (05:08:15 4/05/2008)
(

Эргри (05:08:34 4/05/2008)
иконка в виде спящего смайла в колпачке)

Эш (05:08:53 4/05/2008)
при чём тут смайлы вообще?

Эш (05:08:55 4/05/2008)
лица.

Эргри (05:09:22 4/05/2008)
(

Эргри (05:09:50 4/05/2008)
спящее лицо в колпачке похожее на смайлик?

Эш (05:10:07 4/05/2008)
бля

Эш (05:10:13 4/05/2008)
:Ь

Эргри (05:10:18 4/05/2008)
))

---

---

antoin.livejournal.com/769703.html
читать всем. что-то с чем-то))

---

---

о трубках

voffka.com/archives/2006/09/19/029976.html
о как

---

у меня новая любовь) зовут Алина Орлова )

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

для тех кто в танке

я уходила из Видного на пять дней.
за это время я многое передумала..)
поняла, например, что уходить я всё же не хочу, но хочу переехать...)

спасибо людям, которые мне не дали потеряться))
и дали снова почувствовать себя собой..

---

поздравте, я теперь обладатель сандаловой трубки и вишнёвого табака

---

Молодой прогрессивный писатель принёс в редакцию журнала свой роман. Он звучал так:
"-Кофейку-с?
- Отнюдь.
- Брезгуешь, сука?"
Редактор журнала говорит автору этого произведения:
"Да, всё хорошо. Все есть: и стиль, и слог. Но нет в вашем романе ни слова о любви".
На следующий день писатель принёс доработанную версию романа. Она звучала так:
"-Кофейку-с?
- Отнюдь.
- Брезгуешь, сука?
И он отъ@бал её 32 раза, стуча коленками по подоконнику."
"Ну всё есть, и стиль, и слог, и любовь, - сказал редактор, - но нет связи с народом".
На следующий день роман звучал так:
"-Кофейку'с?
- Отнюдь.
- Брезгуешь, сука?
И он отъ@бал её 32 раза, стуча коленками по подоконнику. А за окном кузнецы ковали железо".
- Ну всё есть: и стиль, и слог, и любовь, и связь с народом. Но нет влгляда в будущее, понимаете ли, нету," - оценил редактор.
Окончательная версия романа звучала так:
"-Кофейку'c?
- Отнюдь.
- Брезгуешь, сука?
И он отъебал её 32 раза, стуча коленками по подоконнику. А за окном кузнецы ковали железо. И тут один говорит другому:
- Бросай, на хуй. Завтра докуём".

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

состояние нестояния.
в прострации.
и если бы он хотя бы выслушал, ЧТО со мной творилось и хотя бы попытался понять...
но нет.
только эгоизм.обида.ревность.
станет ли от того легче? явно нет.
и если я в чём-то ещё сомневалась, металась, то после этого всё упорядочилось..резко.

---

lytdybr

---

---

---

Памяти Бродского. Андрей Макаревич

Снег замел пороги и дороги,
Снег ложится и не надо слов,
А по телевизору "Итоги",
На экране - бравый Киселев.

Он привычный гость в любой квартире,
И хотите вы того иль нет,
Вам расскажут, что творится в мире,
И уж перво наперво, в стране.

Что народ, уставший от обманов,
Демократам завтра скажет "нет"
И народу мил теперь Зюганов,
И его партийный комитет.

И что Ельцин посетил студентов,
Добиваясь только одного:
Чтобы выбирая президента
Помнили студенты про него.

И что Явлинский лаялся с Гайдаром,
Явной беспринципностью греша,
И что сказал об этом в кулуарах
Жириновский – добрая душа.

И параграф, в обсужденьи коего,
Снова встал парламент на дыбы,
И рабочий путь Егора Строева,
Человека непростой судьбы.

И парад закончив идиотский
Складывая папки, не спеша,
На прощанье фраза:
Умер Бродский. Сердце. Похоронят в США.

---

Конец прекрасной эпохи. Бродский

Потому что искусство поэзии требует слов,
я – один из глухих, облысевших, угрюмых послов
второсортной державы, связавшейся с этой,-
не желая насиловать собственный мозг,
сам себе подавая одежду, спускаюсь в киоск
за вечерней газетой.

Ветер гонит листву. Старых лампочек тусклый накал
в этих грустных краях, чей эпиграф – победа зеркал,
при содействии луж порождает эффект изобилья.
Даже воры крадут апельсин, амальгаму скребя.
Впрочем, чувство, с которым глядишь на себя,-
это чувство забыл я.

В этих грустных краях все рассчитано на зиму: сны,
стены тюрем, пальто, туалеты невест – белизны
новогодней, напитки, секундные стрелки.
Воробьиные кофты и грязь по числу щелочей;
пуританские нравы. Белье. И в руках скрипачей –
деревянные грелки.

Этот край недвижим. Представляя объем валовой
чугуна и свинца, обалделой тряхнешь головой,
вспомнишь прежнюю власть на штыках и казачьих нагайках.
Но садятся орлы, как магнит, на железную смесь.
Даже стулья плетеные держатся здесь
на болтах и на гайках.

Только рыбы в морях знают цену свободе; но их
немота вынуждает нас как бы к созданью своих
этикеток и касс. И пространство торчит прейскурантом.
Время создано смертью. Нуждаясь в телах и вещах,
свойства тех и других оно ищет в сырых овощах.
Кочет внемлет курантам.

Жить в эпоху свершений, имея возвышенный нрав,
к сожалению, трудно. Красавице платье задрав,
видишь то, что искал, а не новые дивные дивы.
И не то чтобы здесь Лобачевского твердо блюдут,
но раздвинутый мир должен где-то сужаться, и тут –
тут конец перспективы.

То ли карту Европы украли агенты властей,
то ль пятерка шестых остающихся в мире частей
чересчур далека. То ли некая добрая фея
надо мной ворожит, но отсюда бежать не могу.
Сам себе наливаю кагор – не кричать же слугу –
да чешу котофея…

То ли пулю в висок, словно в место ошибки перстом,
то ли дернуть отсюдова по морю новым Христом.
Да и как не смешать с пьяных глаз, обалдев от мороза,
паровоз с кораблем – все равно не сгоришь от стыда:
как и челн на воде, не оставит на рельсах следа
колесо паровоза.

Что же пишут в газетах в разделе "Из зала суда"?
Приговор приведен в исполненье. Взглянувши сюда,
обыватель узрит сквозь очки в оловянной оправе,
как лежит человек вниз лицом у кирпичной стены;
но не спит. Ибо брезговать кумполом сны
продырявленным вправе.

Зоркость этой эпохи корнями вплетается в те
времена, неспособные в общей своей слепоте
отличать выпадавших из люлек от выпавших люлек.
Белоглазая чудь дальше смерти не хочет взглянуть.
Жалко, блюдец полно, только не с кем стола вертануть,
чтоб спросить с тебя, Рюрик.

Зоркость этих времен – это зоркость к вещам тупика.
Не по древу умом растекаться пристало пока,
но плевком по стене. И не князя будить – динозавра.
Для последней строки, эх, не вырвать у птицы пера.
Неповинной главе всех и дел-то, что ждать топора
да зеленого лавра.

Декабрь 1969

---